Рассказывает Алексей Караковский:
3 ноября мы сыграли в Вологде на литературном фестивале «Плюсовая поэзия» – том самом, где я когда-то уже выступал с Наташей Караковской и ярославским музыкантом Владимиром Столбовым. Как и в тот раз, я, можно сказать, навязался вологжанам, но это пошло на пользу и им, и нам.
Мы поехали в город разными дорогами: Филипенковы на одной машине, Гусман и Катя на другой, а мы с Викой и Лёшей Старчихиным на поезде. Организаторы помогли нам снять на время фестиваля огромную четырёхкомнатную квартиру. Жилище оказалось раздолбанным: дверной замок работал, как хотел, и поэтому кому-то из нас постоянно приходилось находиться дома. Старчихину достался для ночёвки девичий будуар с розовыми обоями. Дверь будуара была вырвана с корнем – видимо, когда-то сюда ломились обезумевшие от страсти поклонники. Погода выдалась довольно тёплая для ноября, но всё равно не очень-то располагала к прогулкам. Тем не менее, мы постарались взять от жизни всё, что только можно, и без конца шлялись по городу.
В первый день мы съездили с фестивальной группой в музей деревянного зодчества Семёнково, где помимо обычной программы посетителей завели в крестьянскую избу и предложили сбить знаменитое вологодское масло. За ручкой маслобойки сменилось несколько желающих, в том числе наша Арина. Масло, порождённое совместными усилиями, оказалось очень вкусным.
Ближе к вечеру дело дошло до презентации «Контрабанды», проходившей в научно-технической библиотеке. К этому поводу у нас с Викой был заготовлен замечательный пи-ар ход: я привёз из Москвы три ящика нераспроданных книг.
– Мы хотим доказать любовь к литературе на деле – эти книги мы привезли в подарок фестивалю, – пафосно заявил я. После этого два ящика из трёх ушли мгновенно.
Погода была пасмурной, и мы гуляли по городу под постоянной угрозой дождя. Литераторы, как обычно, безбожно пили – но в основном в своей компании. Мы же спокойно репетировали и ждали своего выхода на сцену Дома актёра.
На месте меня ждал старый приятель – Рома Дёмин, с которым мы вместе выступали в Вологде ещё в 1998 году на фестивале памяти Башлачёва. Я уже хотел предложить Роме спеть что-нибудь с нами, но он на радостях переборщил с алкоголем, и джем был отложен куда-то в неопределённое будущее.
Аппаратура была разношёрстная и малопригодная для выступления большой группы. Мы привезли из Москвы всё, что у нас было. На ходу пришлось перепаивать провода, идущие к пульту – к счастью, Гусман не потерял сноровки с девяностых годов. Нас поставили как бы «на разогрев», в начало, но задержка с началом концерта привела к тому, что к моменту нашего выхода на сцену зал уже был основательно забит. Большинство слушателей было из Вологды, но несколько человек приехало также из Череповца, Ярославля, Санкт-Петербурга и Москвы.
В общем-то, мы не сделали ничего особенного, просто хорошо и уверенно сыграв то, что готовили специально для этого концерта – «Кафе Цветы», «Танцевать!» и даже «Русский ковчег», посвящённый затопленному городу Молога. Слушатели были в полнейшем восторге. Филипенков уверял, что слышал примерно такой обрывок разговора: «Зачем москвичей поставили в начале и на полчаса, после них играть невозможно, лучше бы в конце – и на час». В итоге мы сыграли даже трижды – второй раз мы вдвоём со Старчихиным представили песни «Междометия», а третий раз был уже после отключения аппаратуры, когда я неофициально спел несколько песен на «бис» для тех, кто не успел к началу. В общем, это был хороший вечер.
В последний день Алексей успел закрыть ещё один должок, спев для своей вологодской подруги Лены Смиренниковой песню под названием «Скорость» – персональное ей посвящение. Исполнение было заснято на телефон во дворе усадьбы Левашовых.
Интересно, что в студийной записи, сделанной спустя несколько лет, мелодия песни изменилась до неузнаваемости: