Алексей Караковский:
Идея поехать с сольным концертом в Нижний Новгород, откуда родом была наша клавишница Катя Гервагина, была очевидной до прозрачности, но раскачивались мы долго – больше года. Катя Гервагина без особого труда договорилась о нашем концерте с клубом «Сундук» – довольно уютным и при этом совершенно не раскрученным местом. «Происшествие» рассчитывало прибыть в Нижний Новгород полным составом, но в последний момент Филипенковых подвело здоровье, а Кате Гервагиной не удалось разжиться машиной. Пришлось ехать вчетвером и на поезде. Я, Катя и Миша предпочли стартовать накануне вечером, а любящий комфорт Старчихин отправился в Нижний Новгород субботним дневным поездом, чтобы добраться до клуба прямо к концерту.
На вокзале нас встретила хозяйка клуба, решившая первым делом доставить нас на место, чтобы показать сцену. Столь раннего саундчека – в восемь утра – у нас однозначно не было никогда, за всю историю группы. Самое интересное, что эта предосторожность оказалась не лишней: первые часа полтора звукооператор Саша только и делал, что пытался понять, какой провод куда ведёт. Серьёзно осложняло ситуацию два обстоятельства. Во-первых, пульт располагался в служебной комнате, и туда приходилось бегать ради каждой мелочи. Во-вторых, клуб находился в сводчатом полуподвале, и звук по нему гулял, как хотел. Можно было, к примеру, сдвинуться на метр влево и не услышать бас-гитару. Радовало лишь то, что Саша был всё-таки опытным человеком и после трёх часов возни сделал всё, что только было можно. В результате мы себя слышали довольно сносно даже без мониторов. В зале приоритет был отдан вокалу – чтобы люди могли разобрать слова.
До отъезда в Москву Катя Гервагина жила в Сормово на улице Культуры – теперь там обретались её дядя и тётя. После саундчека мы приехали к ним в гости и проспали несколько часов. Обратно к клубу нас подвезла симпатичная Катина подружка Маша, не имевшая, к сожалению, возможности остаться на концерт. В благодарность я персонально для неё спел песню «Восьмое марта», героиню которой также звали Машей. После этого мы вышли проводить девушку на пустынную Ильинскую улицу. Стало скучно. Катя с Мишей, достав фотоаппарат, предпочли изучать взаимоотношения местных кошек. Когда я лениво топал ко входу в клуб, с противоположной стороны улицы переходил дорогу широко улыбающийся Лёша Старчихин, а ещё через полчаса на лестнице появился нижегородский харпер Андрей Кузечкин. Так как Арина не приехала, его участие в концерте становилось крайне необходимым – несмотря на отсутствие репетиций. И хотя до этого я не раз играл вместе с Андреем, впервые наше совместное выступление оказалось таким большим.
Ожидающийся концерт был довольно широко отрекламирован в Интернете и за его пределами – насколько это было вообще возможно при типичном для нас нулевом бюджете. Гусман нарисовал великолепные афиши в стиле ретро, где нижегородцам обещалась Арина с «немецким вальтхорном» и «всем известный господин Старчихин с испанским кахоном»; также в афишах излагалась подлинная хроника городских происшествий начала двадцатого века. Анонс концерта опубликовали местные «Аргументы и факты». Главный редактор газеты пришла в клуб одной из первых вместе с дочерью – высокой и красивой девушкой, которой никто из нас не дал бы четырнадцать лет. Из моих нижегородских знакомых на концерт не явился никто – что, в общем, не сильно меня расстроило: я подозревал, что в нижегородской творческой богеме произошла очередная смена поколений. Из двух с небольшим десятков зрителей примерно треть были Катиными родственниками и друзьями, а остальные пришли по анонсу в «АиФ», за исключением трёх местных неформалов, с которыми после выступления мы познакомились поближе. Концерт был разделён на два отделения, но мы отыграли огромное количество песен на бис – включая старинные блатные песни «Фонарики», «Дом Румянцева» и «Художнички», очень любимые Гусманом.
Ребята, зашедшие на огонёк, оказались очень интересными. Настя Волчица была известна в городе как организатор концертов и администратор группы «Тандербит». Женя Яшин, гитарист этой группы, сисадмин и байкер, писал очень интересные песни, которые, впрочем, в группе почти не исполнялись. Мы купили большое количество алкоголя, и ночь после концерта получилась весёлой. Гусман, которому не надо было садиться за руль, как в Москве, расслабился и стал откалывать свои фирменные панковские шуточки. «Эрмитаж переводится как тихое, уединённое место. Эрмитаж вижу, а картин тут нет!» – сказал он, попросив кусок бумаги у хозяев и уйдя с ним в туалет. Через пару минут рисунок был готов: над чуваком, стоящим у унитаза и собирающимся отлить, висела надпись: «Не льсти себе, подойди поближе!». «С натуры рисовал?» – подколол хозяин. «Ещё бы, рука-то левая», – спалила Гусмана Катя, и все расхохотались. Уже под утро Катя и Миша всё-таки уехали на улицу Культуры поспать. После этого угомонились и мы.
Как следовало ожидать, утро было далеко не ранним и не бодрым, но мы с Лёшей очень хотели погулять по городу: Старчихин никогда прежде не бывал в Нижнем Новгороде. Настя Волчица составила нам компанию. Периодически мы натыкались на её знакомых, которые с ней степенно здоровались и спешили дальше по своим делам. Лёша поставил себе задачу обойти все музыкальные магазины города, чтобы купить шейкер, но толку из этого получилось мало. Зато мы прекрасно прогулялись по центральным улицам и Кремлю и, кажется, умотали хозяйку, которой вряд ли часто приходилось совершать такие длительные пешие путешествия. Посетили мы и «Арт-кладовку», где я когда-то дал свой первый нижегородский концерт. Это место постепенно превратилось из склада-магазина всякого ненужного барахла во вполне приличный музей советского антиквариата, и с нас потребовали символическую плату за вход. После этого мы намеревались отправиться на Покровку, чтобы сыграть с Катей и Мишей уличный концерт, но надвигающийся дождь спутал все планы, и нам пришлось вернуться домой к Насте. С появлением Гусмана, Кати и местных тусовщиков день грозил закончиться такой же феерической пьянкой, как и накануне, но нам со Старчихиным было пора на вокзал: в последний момент мы успели купить билеты на плацкарт.
Устраиваясь в вагоне, Лёша обратил внимание на какую-то симпатичную девушку и по обыкновению распушил хвост, рассказывая мне, какие мы крутые музыканты, и что он жалеет об отмене уличного сейшена. Я решил ему подыграть, иронически заметив: «Господин Старчихин, вот вы со своим испанским кахоном отыграли, можно сказать, на лучших площадках города перед благородной аристократичнейшей публикой, так вам этого мало, и вы хотите собрать на Покровке ещё и весь город? Вообще, в следующий раз предлагаю лететь домой чартерным рейсом!». После этого мы отправились в вагон-ресторан, где провели полночи, обсуждая музыку и женщин, что, как ни странно, совершенно не повлияло на бодрость духа по прибытию в Москву: Лёша отправился на свою работу, а я на свою. Катя и Миша прибыли в столицу несколькими днями позже.