Сейчас будет много текста и две фотки. Одна сделана в конце 1995 года, на ней мне 17 лет. Вторая сделана вчера, на ней мне 41 год. Я очень сильно поменялся с тех пор, но, безусловно, сохранил всё самое ценное. Главное, я спас свою психику.
Я взрослел долго и болезненно. И сейчас, когда я смотрю на ребятишек, находящихся в моём тогдашнем возрасте и состоянии, я понимаю, как им тяжело. То, что я был при этом молодым, подающим надежды музыкантом, только ухудшило мою ситуацию. Спустя годы пришлось снова вернуться в своё прошлое и найти то самое место, где я когда-то свернул не туда, чтобы двинуться, наконец, в правильном направлении.
У меня было противоречивое детство. В семье было всё более-менее хорошо, а в школе приходилось сталкиваться с тяжёлыми и обычно неразрешимыми конфликтами. Это воспитало во мне далеко не самые полезные в жизни черты характера. Когда я в четырнадцать лет окунулся в мир рок-н-ролла, я понял, что больше не хочу быть жертвой. Но хотеть – ещё не значит мочь. Стоило пойти чему-то не так, я испытывал дичайшие мучения, будто меня бьют башкой об стену – хотя понятно, что никто ничего подобного не делал. Впрочем, поначалу было немало светлых моментов. Во-первых, май 1994 года, Арбат – место, где всё началось. Потом, квартирники у Антона Кротова в 1995 году, когда нам с Гусманом удалось показать наши песни большому количеству людей, и оказалось, что именно эта музыка по-настоящему им нужна. Далее, начиная с июля 1996 года автостопные поездки по Костромской, Тверской, Ярославской области, Русскому северу, Европе, а летом 2001 года главное путешествие – автостоп во Владивосток. Бурная жизнь «Происшествия», начавшаяся и закончившееся в девяностых годах, вызывала у меня какое-то истерическое отношение – словно нам якобы дали шанс на что-то, а мы его не использовали. На самом деле шансов не было, были только возможности получить удовольствие от музыки и жизни – и не сказать, чтобы их было совсем мало. Я же себя вёл, как обиженный ребёнок, уверенный в том, что шоколадка, которая мне не досталась, больше и вкуснее той, что я только что съел. Разумеется, ни друзья, ни подруги подолгу меня не выдерживали – впрочем, как и я их.
Тяжелее всего, наверное, было в период с 1998 по 2002 год. Музыки у меня было всё меньше и меньше, а иметь дело с одним лишь самим собой я так и не научился – сохранившийся с того времени дневник весьма красноречив. Обычно люди, испытывающие сложности с социальной адаптацией, собирают вокруг себя какой-то узкий круг людей, с которыми им комфортно, и не высовывают за его пределы и носа. Я сумел отличиться даже тут: собрал такой круг, где мне комфортно не было. Как следствие, в подростковом возрасте я был настолько занят поиском понимающих собеседников и жалобами им на жизнь и судьбу, что времени и сил на создание художественного материала, подтвердившего бы мои высокие амбиции, просто не было. Крыша ехала всё круче и круче. В итоге летом 2002 года я впервые реально испугался за свою жизнь и психику и стал сбавлять обороты в нелёгком деле самоуничтожения. Но с творчеством не получалось ещё долго.
Меня спасли две вещи. Во-первых, надо было где-то работать. После окончания психфака в 2000 году я устроился сначала мастером текущего ремонта в коммунальное хозяйство, а потом очень долго работал охранником в магазине. И там, и там социальное окружение было взрослым и психически вменяемым. Я понимал, что мои сопли надо скрывать, но и общаться с людьми при этом лучше более-менее искренне. Пришлось как-то научиться понимать непохожих на меня людей, сочувствовать им – то есть, выйти из психологической самоизоляции. Во-вторых, когда музыка почти исчезла из моей жизни, её место заняла поэзия. В сетевой литературе тех лет была обострённая конкуренция, и она повлияла на меня самым лучшим образом. Понаблюдав за авторами, чей уровень в разы превышал мой, я понял, что мне надо перенять не только литературное мастерство, но и адекватность самооценки, литературный багаж и, насколько он мне подходил, жизненный опыт в целом. Сильно помогло и то, что я немало сделал для начинающих авторов, работая в таких изданиях, как «Точка зрения», «Пролог», «Контрабанда». Я опубликовал тексты сотен людей, большинству которых дал подробный анализ их произведений. Общение с ними обогащало нас обоих, хоть они и вряд ли знали об этом.
Окончательно процесс становления был завершён в 2005-2007 году. В те годы я начал профессионально заниматься веб-разработкой, и это настолько меня захватило, что стало жалко тратить время на бухло и истерики. Также, к моему удивлению, я бросил курить – тоже как-то не хотелось тратить на это время. Одновременно с этим я устроился работать в Союз писателей Москвы. Мои старшие наставники Кирилл Ковальджи и Анатолий Кобенков были неиссякаемой кладезью литературного опыта. Находясь рядом с ними, я просто не мог быть бездарным амбициозным дерьмом, и сделал всё, чтобы максимально заслуживать уважения в их глазах. Сначала я перестал писать стихи под своим именем и создал выдуманного автора, под которым в течение двух или трёх лет выдавал огромное количество спонтанно написанного верлибрического текста – экспериментального и, как казалось многим, куда более удачного, чем моё предыдущее творчество. Но смысл был не только в том, чтобы отточить навыки. Их вполне хватило на мою первую книгу стихов, которую я выпустил в 2007 году с благословения моих старших друзей. Смысл был в том, что я постепенно сумел развить достаточно жёсткое критическое мышление, чтобы посмотреть на своё творчество со стороны. Поэтому примерно в те же годы я начал анализировать и переписывать свои старые песни – не прекращая писать новых, которые к тому времени явно стали лучше. Довершили дело соцсети, в которые я угодил в 2005 году – хаос многочисленных социальных контактов научил меня подстраиваться под любую ситуацию. Последние следы инфантилизма ещё встречаются в моих дневниковых записях конца десятилетия, но к тому времени началась уже совсем другая жизнь. После того, как в апреле 2010 года группа «Происшествие» впервые за всю историю обросла электрическим составом, необходимость в литературной карьере у меня отпала. Последнюю свою условно профессиональную книгу я выпустил в 2011 году, уже вовсю к тому времени занимаясь студийной записью – но это уже совсем другая история. О ней я расскажу отдельно.
Из этого хаотичного потока воспоминаний, вероятно, надо сделать какие-то выводы.
Ну, во-первых, мой подростковый страх стать, как все, не оправдался, потому что как раз в то время я и был, как все, сам того не зная. Разгадка проста: ты можешь придумать, кем ты хочешь быть, но ты пока им не стал, ты стоишь на месте. А когда ты начинаешь движение, начинаешь создавать себя, как человека, то тогда постоянно принимаешь решения, большие или маленькие. Твоё представление об идеале наполняется содержанием, становится осязаемым. И даже если ты ушёл в сторону от первоначального образа идеального Я, ничего страшного – ведь ты сам дополнил этот образ, поскольку принял решение, сделал выбор. Ну и, к тому же, всегда лучше быть кем-то настоящим, чем быть никем.
Во-вторых, масштабы эмоционального хаоса сильно зависит от того, насколько ты забиваешь им голову. Пока я методично анализировал свою психику, общался со множеством людей на эту тему (возможно, следующим шагом были бы психушка или антидепрессанты), у меня не было ни сил, ни возможности что-либо изменить. Но как только я осознал, что разработка сайтов – это не только способ извлечь хоть какую-то пользу из интернет-аддикции, но и само по себе дико интересное занятие, я с головой окунулся в работу, и время на эмоции находиться перестало. Примерно так же трансформировалось отношение к искусству и к жизни вообще.
В-третьих, мне очень помогло приобщение к другим людям – вообще любым людям. Необходимы не просто альтруизм и волонтёрство, нужно общаться с другими людьми, чтобы их понимать и симпатизировать им, даже если они кажутся сложными, или согласно твоим убеждениям в этой среде не может быть достойных симпатии людей. Рано или поздно опыт различных жизненных ситуаций, в которые попадают люди, поможет правильно решать любые социальные задачи.
В-четвёртых, адекватная самооценка невозможна без критического мышления – не самобичевания и юродства, а беспристрастного жёсткого анализа того, что ты думаешь и что делаешь. Каждый подросток тяготеет к эгоцентризму, и это разрушительно, как минимум, потому что ты не развиваешься и требуешь к себе слишком много внимания. Надо отдавать себе отчёт, что со стороны это выглядит не особо приятно: в лучшем случае как глупый выпендрёж, а в худшем выливается в истерики и суицидальную манию. Необходимо делать своё дело жизни тихо, остерегаться любого пафоса и понтов. И, самое главное, необходимо понимать, что ты не можешь ни на что рассчитывать, если твой самоанализ не приведёт к конкретному результату, выраженному в значимых поступках.
Может, этот пост кому-то поможет, может, нет – не знаю. Мне кажется, мне ещё более-менее повезло, другим приходится хуже. На всякий случай, всем тепла. Берегите себя.