Моя поездка в Сибирь планировалась примерно полтора года. Ключевым в ней было посещение Красноярска, поскольку усилиями руководителя местной писательской организации Михаила Стрельцова у меня вышла повесть «Трам-тарарам оркестр» — но Миша, к несчастью внезапно умер от инфаркта, из-за чего, собственно, я и завис настолько надолго в Москве. Вторым побудительным фактором визита в Красноярск стало то, что именно в этом городе живёт мой друг Иван, приложивший титанические усилия к тому, чтобы я вообще смог добраться до Сибири. Ехал я не с пустыми руками: кроме книжки, у меня был с собой целый рюкзак дисков, из которых особый интерес для сибиряков представляли мои альбомы «Северная земля» и «Чёрные маки свободы». Кроме Красноярска я планировал посетить также Барнаул, Новосибирск, Абакан и Иркутск с его знаменитыми окрестностями. Первым на моём пути был Барнаул — город в котором я никогда раньше не был. Моё выступление здесь организовала прекрасная поэтесса Александра Малыгина, за что ей огромное спасибо.
Прилетев рано утром в город, я без особого труда нашёл остановку автобуса 144 и отправился на нём через весь Барнаул «экскурсионным» маршрутом — так что первое впечатление о столице Алтайского края сложилось у меня сразу. Современные новостройки за окном сменялись хрущёвками, потом сталинками; по рельсам ездили чешские ретро-трамваи. Доехав до квартиры моей доброй знакомой Александры Вайс, я бросил вещи и отправился бродить по центру. Компанию в прогулке нам составили странствующий переводчик Алексей Лоскутов, недавно вернувшийся из Египта, а также Сашины дочери Софья и Кристина.
Барнаул — в целом, современный город, в котором сталинскую застройку можно считать старинной, а количество дореволюционных памятников архитектуры невелико. Вдоль Оби строится многоэтажный новодел, в котором покупает квартиры, как мне сказали, «колхозная элита». На набережной мы с Сашей зашли в Обь, чтобы сфотографироваться. С нами разговорились местные старики, судя по загару, купающиеся каждый день в любую погоду. Один из них уговаривал нас присоединиться к ним, всячески увещевая температурой воды в реке, но потом простодушно признался, что просто хочет увидеть раздетую Сашу. Мы похохотали и пошли дальше — обедать в кафе на местном Арбате.
Фестиваль в честь 1 сентября должен был начаться вечером около шести, и примерно в это же время стало известно, что полиция предприняла попытку его разогнать, мотивируя свои действия антиковидными мерами — но не слишком настаивала. В итоге человек 30-40 публики (по большей части это были местные студенты) отошли чуть в сторону, а потом вернулись обратно, но, правда, больше публики так и не пришло. Часть программы было перенесено в театральную студию, находящуюся внутри полуразрушенного здания с колоннадой — сереброплавильной фабрики Демидовых. Там я с удовольствием посмотрел песочную анимацию «Маленький принц», сделанную умелыми руками барнаульской художницы Ирины.
Моё выступление прошло всё-таки на улице и собрало всех, кто вообще был на фестивале. 12-струнная гитара в большей степени располагала к лирике, чем к рок-н-роллу. Как сказала девочка с ирокезом по имени Ангелина, мне удалось создать осеннее настроение. Тем не менее, кроме лирики («Завод Экран», «Поцелуй в лифте», «Белая дорога») я спел более боевитые песни — «Чёрные маки свободы», «Транзит-Урал», «Свободная Сибирь». После часа выступления меня еле отпустили со сцены.
Возле фабрики стоял миленький ретро-фургон, в котором продавались горячие напитки. Набрав чаю, мы сели на подушки, разбросанные по траве. Ром и вино у нас уже были. Сидели и разговаривали мы долго — до самого конца фестиваля. Неподалёку от нас развлекались фаерщики, на сцене выступала местная панк-группа — в общем, фестивальная атмосфера не подкачала. Однако афтепати удалось провести без фанатизма: на следующий день Саша Малыгина должна была пойти на работу, а я — ехать в Новосибирск. Вечер закончился песнями на кухне у Саши Вайс (причём Саша весьма качественно пела по-немецки), после чего мы упали спать.
