Дорога на Иркутск (1000 км) мне казалась самой сложной из-за своей протяженности, но далась рекордно легко: я стоял в сумме четыре минуты и сменил две машины.
Выехать за пределы Красноярска мне помог Иван — ему как раз нужно было по работе съездить в этот район. Мы расстались на обочине дороги, и я поднял руку. Первой остановилась цистерна до Уяра — её вёл киргиз Жанибек или попросту Женя. У него не было с собой телефона, и он попросил у меня трубку, чтобы сообщить на проходную о том, что он почти на месте — так мы с ним помогли друг другу. После окончания разговора Жанибек достал толстый блокнот и записал туда в графу доходы 2000 рублей — столько ему платили за каждую поездку. Записи в блокноте начинались с 2005 года и содержали абсолютно все заработки и траты Жанибека. Я был впечатлён его тщательностью — сам я хорошо умею экономить и не вижу необходимости в такой документации. Скорее всего, это было неким доступным ему видом развлечения — он гонял свою молочную цистерну, восстановленную после помойки, по одному и тому же маршруту уже долгие годы.
Вторым водителем оказался дальнобойщик Алексей из Ярославля, который ехал из Москвы в Иркутск. Кажется, я впервые ехал с водителем крупной транспортной компании, маршрут которого запросто может насчитывать пять-шесть тысяч километров в одну сторону. Общение с Алексеем мне очень помогло понять организацию работы в таких организациях — говоря проще, в ней царил полнейший хаос. Запоминающимся моментом стало то, что Алексей был родом из деревни Большое Село, в которой я не только однажды в 1997 году побывал, но даже был вынужден провести ночь на обочине дороги. Это было забавное совпадение.
Почти всё время, которые мы ехали вместе, шёл дождь. Само по себе это не было проблемой, но Алексей до этого ни разу не ездил по Сибири, и поэтому чувствовал себя неуютно. Всю дорогу он звонил друзьям — не столько для того, чтобы получить информацию о дороге, сколько ради моральной поддержки. От меня, также не ездившего ранее по этой трассе, проку было немного. Впрочем, дорога была довольно-таки неплохой — не считая участка разбитой грунтовки на какой-то объездной, в целом особых проблем не возникало. Скорее, сложности были с перегрузом машины: мало того, что при норме 20 тонн, КамАЗ вёз 22 тонны груза, так ещё и вес был неправильно распределён по прицепу, из-за чего мы чувствовали каждую кочку. В итоге, машина практически ни разу не разгонялась более 90 километров в час. Впрочем, и с более высокой скоростью мы бы не успели доехать засветло. Объективно в такой ситуации Алексей мог покрыть примерно 800-850 километров в день, а тут ему пришлось сделать бросок сразу на 950 километров, и ещё 250 оставить на следующее утро.
Посоветовавшись с коллегами, Алексей решил остановиться на ночёвку у поворота на город Зима, который некогда воспел поэт Евгений Евтушенко. Забавно, что с Евгением Александровичем я несколько раз общался, когда работал в Союзе писателей, а вот стихи о городе Зима не помню даже приблизительно. К слову, когда Алексей звонил своему коллеге, чтобы узнать координаты стоянки, случилась ещё одна литературная параллель — по радио как раз передавали песенку «Сплина» «Остаёмся зимовать». Видимо, Зима была нашей судьбой.
Стоянка охранялась, но Алексей, продолжая чувствовать себя неуверенно, не рискнул покидать машину. Мы решили извлечь запасы еды и поужинать в кабине. У меня оставалось немного хакасского сыра, у Алексея — копчёная курица. Приоткрыв окно, водитель бросил туда кость. «Зачем так неаккуратно?», — удивился я, но Алексей не успел ответить, как снаружи послышалось бодрое «хрум-хрум». Открыв дверь кабины, мы выбросили на улицу остальные косточки, но оказалось, что кормим мы не собак: испугавшись звука, от машины в сторону леса бросилась красивая рыжая лиса. «Вот, мне, кстати, говорили, что лисы в этом году стали чаще выходить к людям», — сказал Алексей. Вероятно, это тоже было последствием смещения экологического баланса после пожаров, решили мы.
Я спал часа три или четыре. Уже в 11 утра мы были в Иркутске. У Алексея оставалось несколько часов на разгрузку, новую загрузку в Ангарске и отъезд пот новому назначению — в Самару, в хорошо знакомый мне посёлок Новосемейкино. Я же отправился в центр Иркутска от остановки со странным названием «Ново-Ленино».