Фото: Наташа Пышняк на Пушкинской, 10. Сентябрь 2021 года.
В 90-х годах с группой «Происшествие» тусовалась девочка из Петербурга по прозвищу Джуд, настоящее имя которой было Саша Пышняк. К несчастью, Саша ушла из жизни в молодом возрасте. Уже после её смерти мы сблизились с её матерью, Наташей Пышняк. Возможно, многие её знают под прозвищем Наша бельгийская бабушка. Год назад Наташа написала небольшой отзыв об альбоме «Происшествие» «Счастье», которым мы хотим с вами поделиться.
«Битлов» я всегда любила, люблю и буду любить ныне, присно и во веки веков, аминь. Написала «всегда», но ведь первые лет тринадцать я их практически не знала, а значит, и любить не могла. Теперь это даже представить себе сложно, что когда-то так в моей жизни было иначе. Любимые песни? Хороший вопрос, только ответа у меня таки нету. «Misery», «Your Mother Should Know», «Girl», но не Сашкиной ли это подачи, теперь уже ретроспективно, в память о ней? И что – это означает, что остальные – нелюбимые, типа? Да ни в жисть. А вот любимый альбом есть – «Abbey Road». «Любимые» песни – на других дисках, но любимый именно – этот.
Теперь о «Происшествии». Мои любимые песни (с теми же оговорками, что и в предыдущем абзаце) «Катерина читает письма», «Книжная лавка», «Воздушный шар» – они в других альбомах.
Но если у «Битлов» у меня один любимый диск, то у «Происшествия» — два. «Радио Арктика» и «Счастье». Какой лучше? Оба.
Я немеряное количество раз слушала «Воздушный шар» (Массолитовскую версию и каноническую), но никак не могу определиться, какая мне нравится больше. Слышу первые аккорды с альбома – и останавливается сердце: вот оно! Но через полчаса звучит запись из Массолита – и сердце останавливается снова. Это как?
И с любимыми альбомами так же. Пытаюсь разложить по полочкам логически – не работает. Только чувства.
В «Доживем до понедельника» Шестопал пишет сочинение на тему «Мое представление о счастье». «Счастье это…» начинает он и… смотрит на девочку, которую любит безнадежно и безответно, отдавая при этом себе отчет, что она ему ни в подметки не годится, ни мизинца его не стоит. И не добавляет ни слова. А время идет и идет. Потом пишет: «… по-моему, когда тебя понимают». Потом училка ужасается сочинению девочки Нади. Надя читает его вслух. После этого Генка зачеркивает «по-моему». Счастье это когда тебя понимают.
Мне седьмой десяток (правда?! Уже?! С ярмарки?! Да еще со стабильным ускорением), но я нахожу удивительный отклик в своей душе с героями песен – сверстниками моих детей. Девочка по имени «счастье» – ей могла быть и Джуд, правда хайры у нее не были рыжими и тогда еще не седыми, но трясти ими у сцены она вполне себе могла, благо было чем. А потом стала той самой девушкой для Вовки, который абсолютно точно знает и теперь, двенадцать лет после ее ухода за завесу, что это Она. А шестилетняя фанатка? А подрастающая почти четырехлетка? Тоже, поди, фанатеет от папочкиных песен. Как светло от этого! Или тепло? Или и то и другое?
Ватерлоо роуд у меня ассоциируется с Питером, с любой его улицей, с его уличными музыкантами, которые, да, иной раз играют как попало, но ведь и Джуд была отнюдь не Клэптоном со своей гитарой, а кроме памяти тут от нее осталось только шесть песен, которые так цепляют меня – как же иначе-то? Я знаю, она счастлива ТАМ, что ж можно ей пожелать? Спи, и пускай тебе снится пирог со свечами, родное солнце.
Дети – лучшее, что есть в моей жизни, лучше их могут быть только внуки. Спросите об этом у хужожника Чистова, а лучше песню послушайте про Лизавету и Анастасию в Феодосии.
У Светланы есть несложная игра: ей надо дотянуть до мая с середины сентября – вот это уж точно про меня, ждать весны НЕ МОЖЕТ быть скучно. Именно так я существую из года в год. В Европе нет такого четкого деления на четыре сезона: в октябре начинается длинная и нудная осень, которая тянется до конца февраля, зато потом сразу начинается весна, и в апреле весь Брюссель украшен цветущими вишнями – и делается почти что любимым. А когда позволяют обстоятельства, я устраиваю себе ДВЕ весны: в мае еду в Питер, чтобы побалдеть там от первых листочков и уже попозже – от сирени и предвкушения белых ночей. Две весны (причем одна из них питерская) – если не это счастье, то что же? И город-блюз тоже об этом самом, для меня это Питер, в котором я – живу, а без которого только существую.
«Я написала тебе письмо, только куда его отправить?» Я тоже пишу такие письма тем моим близким, которые, увы, в чем-то меня не понимают. Дело ведь не в отсутствии почтового адреса, а – как достучаться до сердца?
А сколько в моей жизни было четвергов, которые мне положительно не катили? У меня впечатление, что гораздо больше, чем благоприятных сред; было бы действительно классно, чтоб каждый день случалась среда. А может, и нет. Даже точно, что нет. Чтобы вкусить немножко сладкого, надо по самое дальше некуда накушаться горького – это часть Божьего плана, одно из название которого – план СЧАСТЬЯ.
Вот интересно, сколько же мне все-таки лет? С одной стороны, старшей внучке было бы уже семнадцать, а с другой, мне самой – не девятнадцать ли, а остальное, типа, жизненный опыт? «И это тоже рок-н-ролл, детка».
Еще раз: счастье это когда тебя понимают. Я – понята. Я чувствую это каждый раз, когда слушаю «Счастье». Так же, как читая и перечитывая Форсагу или Стругацких, или слушаю Пиафку или идише земерл. Я – понята.
